Юлия Левтонова - История Филиппин [Краткий очерк]

Одним из основных источников власти и доходов орденов были церковные приходы. По установившейся практике, которая сложилась сначала в американских владениях, а затем распространилась в азиатской колонии, функции приходских священников исполняли монахи-миссионеры. При малочисленности-белого духовенства управление приходами было монополизировано орденами. В середине XVII в. на Филиппинах насчитывалось 252 прихода с числом прихожан-филиппинцев около-500 тыс., спустя столетие — 500 приходов с населением 706 тыс. Соответственно с территориальным разделом архипелага между орденами, произведенным в конце XVI в., самые богатые приходы сосредоточились в руках августинцев и францисканцев. В результате ожесточенной борьбы доминиканцы сумели в середине XVIII в. сравнять свои позиции с орденом францисканцев (и те, и другие управляли в тот период приходами с числом прихожан около 100 тыс.), уступая лишь августинцам (число прихожан у августинцев составляло примерно 400 тыс.). В свою очередь, иезуиты и реколеты, получившие менее богатые территории, вели борьбу и друг с другом, и с представителями первых трех орденских организаций.

Жестокая конкуренция внутри регулярного духовенства была связана с теми материальными выгодами, которые приносило управление приходами. Жалованье (или стипендия) приходского священника зависело от числа прихожан. Оно складывалось из ежегодных отчислений в 2 реала из суммы трибу-то, уплачиваемого одним лицом, или 1 песо с семьи (в среднем из 5 человек). В крупных приходах насчитывалось от двух до пяти тысяч семей, следовательно, жалованье приходских священников составляло 2–5 тыс. песо в год. Доходы священников не ограничивались официально установленной стипендией.

Весьма широко использовался труд крестьян в форме разнообразных отработочных повинностей. За отправление религиозных обрядов (крестины, свадьбы, похороны) взималась непомерно высокая плата. Так, в зависимости от общих доходов семьи родственники умершего были обязаны платить за похороны от 50 до 500 песо. За обряд венчания приходские священники брали не менее 20–25 песо. Несмотря на то что поборы, связанные с исполнением религиозных функций, были незаконными, к ним прибегали все религиозные ордена. Были десятки других способов наживы. Монахи самочинно устанавливали налоги, всякого рода подношения в свою пользу, наживались на продаже индульгенций, организации паломничества к «святым» местам, проведении религиозных празднеств (фиест) и т. д.

Несмотря на сохранившуюся территориальную разобщенность сельского населения, удаленность многих барангаев и ситио от центра приходов (кабесеры), приходские священники с помощью различных мер старались держать под своим контролем всю массу прихожан. К числу таких мер принадлежали система церковного управления «кабесера-висита» и сформировавшийся в XVII в. институт фискалов — своего рода церковных старост и осведомителей, назначавшихся приходским священником из числа лиц, которые принадлежали к местной деревенской верхушке. Фискалы были обязаны информировать священника о всех деревенских событиях и следить за строгим выполнением крестьянами религиозных обрядов и феодальных повинностей в пользу церкви. Фактически вся жизнь населения пуэбло и баррио проходила под наблюдением монахов. Приходские священники вмешивались в деятельность светских окружных и провинциальных властей. Они контролировали выборы муниципальных чиновников, влияли на разбирательство судебных дел, следили за составлением налоговых списков старостами барангаев. С мнениями и советами монахов приходилось считаться алькальдам — любое решение провинциальных властей должно было согласовываться с приходскими священниками. Недаром сами испанцы иронически называли приходских священников «маленькими вице-королями».

Другим направлением религиозной деятельности орденов была организация духовных миссий по обращению в католичество еще не христианизированных племен и народов. Миссионерской деятельностью были заняты главным образом те ордена, которые не располагали достаточным числом высокодоходных приходов. В XVII–XVIII вв. августинцы и францисканцы почти не имели миссий, в то время как доминиканцы, иезуиты и реколеты занимались миссионерской деятельностью весьма активно. Миссии не только служили центрами распространения христианства, но и районами, где создавались орденские поместья. В смысле извлекаемых прибылей миссии значительно уступали приходам, так как организовывались в экономически отсталых и слабо населенных районах. Кроме того, миссионерская деятельность была связана с немалым риском, поскольку протекала в основном в пограничных районах. Нередки были случаи убийства миссионеров и их обычно небольших военных эскортов. Географически главными районами деятельности миссий были территории Северного Минданао и горные области Северного Лусона. Организация миссий иезуитов (с конца XVI в.) и реколетов (с начала XVII в.) в Северном Минданао была тесно связана с военной экспансией в южные мусульманские районы. Два основных миссионерских центра иезуитов располагались в Замбоанге и в районе Дапитан-Илиган с общим населением около 30 тыс. Миссионеры из ордена реколетов действовали главным образом в долине р. Бутуан и вдоль северо-восточного побережья п-ва Суригао (население этих территорий не превышало 20 тыс.). Уход испанцев из Замбоанги вынудил и монахов покинуть территории Северного Минданао. Миссии возобновили свою деятельность в 20-е годы XVIII в., после восстановления испанского контроля над северными районами острова.

Христианизацией населения Северного Лусона занимались в основном миссионеры-доминиканцы. Им удалось в XVII в. обратить в христианство жителей предгорий Восточного Илокоса, северных областей провинции Пангасинан и долины р. Кагаян. Однако горные районы этих провинций, населенные племенами, которых испанцы собирательно называли игоротами (горцы — на местных языках), оставались закрытыми для испанских миссионеров. Военные экспедиции (в 1608, 1635, 1663 гг.), которые должны были расчистить путь для монахов, из-за труднодоступности горных районов оказались малоуспешными.

В 70-е годы XVII в. испанцы создали нечто вроде буферных зон между равнинными территориями и горными районами для защиты христианизированного населения равнин от набегов воинственных горцев. В буферных зонах располагались военные посты и миссионерские центры, получившие название «действующих миссий». Буферные зоны служили районом довольно интенсивного товарообмена между жителями равнин и горных областей, несмотря на существовавшую взаимную вражду. Однако все усилия «действующих миссий», направленные к обращению в христианство язычников-игоротов, приносили столь же малые результаты, как и попытки военной экспансии. Пропаганда христианской религии не имела успеха среди горных племен прежде всего из-за их социально-экономической отсталости, господства у них первобытнообщинного строя с соответствовавшими ему доклассовыми религиозными представлениями. Сказывалась и исторически сложившаяся изоляция горных районов, традиционная враждебность горных племен, в свое время оттесненных с прибрежных равнин миграциями более сильных переселенцев, к жителям равнинных территорий, усиленная колонизацией и христианизацией последних. Контролем над приходами и организацией миссий далеко не исчерпывались многообразные функции католической церкви на Филиппинах, претендовавшей на всеобъемлющее господство в колонии. Обладая экономической и финансовой самостоятельностью, юридическим иммунитетом, собственной системой административного управления, церковь представляла собой силу, почти независимую от колониальной администрации. Ее стремление к полному освобождению от всякого контроля со стороны светской власти, расширению политического и экономического влияния, увеличению возможностей эксплуатации народных масс не могло не наталкиваться на сопротивление колониальной администрации. В борьбе между духовными и светскими отрядами испанских колонизаторов, нередко в течение XVII–XVIII вв. принимавшей характер острых конфликтов, перевес, как правило, оказывался на стороне церкви. Пытавшиеся ограничить всевластие церковников генерал-губернаторы, обладая по существу абсолютной властью в колонии, тем не менее становились обычно жертвами изощренной мести церковных магнатов. В борьбе со светскими властями все фракции католического духовенства выступали единым фронтом. Церковники пользовались богатым арсеналом методов и средств для «усмирения» генерал-губернаторов, угрожавших их влиянию к престижу. Прибегали к отлучению от церкви, незаконным арестам, конфискации имущества (путем наложения секвестра), организации заговоров и убийств.

Один из драматических эпизодов в истории борьбы духовных и светских феодалов произошел в 60-х годах XVII в. Конфликт между генерал-губернатором Диего Сальседо и архиепископом Поблете разгорелся из-за попыток губернатора ограничить участие орденов в галионной торговле. В него вмешался комиссар инквизиции на Филиппинах августинец Хосе Саманьего. В 1668 г. он потребовал ареста генерал-губернатора и передачи его «дела» в суд инквизиции, обвинив Сальседо в склонности к протестантству, взяточничестве и тайных ростовщических сделках. На имущество губернатора (оцененного в 700 тыс. песо) был наложен секвестр, а сам он был схвачен в губернаторском дворце вооруженными монахами-францисканцами. Арестованного генерал-губернатора держали некоторое время во францисканском монастыре, прикованного цепями к стене, затем переправили в монастырь августинцев в Интраму-росе. Его имущество было расхищено орденами. Лишь в 1670 г. тяжело больного Сальседо отправили в Мексику; по дороге туда он умер. Под давлением светских властей действия Саманьего разбирались в Совете Индий. Примечательно, что Совет выдвинул по существу единственное обвинение в адрес комиссара инквизиции — действия без санкции мексиканского трибунала, не возражая в принципе против практики применения церковными властями таких мер в отношении представителей светской администрации, как судебные разбирательства, аресты и т. п. Саманьего был отстранен от должности и в 1674 г., подобно своей жертве, умер на пути в Мексику.